Герои людоящеров - Страница 19

К оглавлению

по имени Зарюс. Она интуитивно поняла, что этот вопрос был задан не с целью угрозы.

Круш сузила глаза и уставилась на Зарюса. Её взгляд был настолько острым, что

казалось она вот-вот проделает в нём дырку. Не в состоянии понять причину такого

взгляда, она увидела, что она заставила Зарюса чувствовать себя беспомощным. Но даже

так, Круш уже не могла контролировать себя.

-- И с чего я должна рассказывать это тебе?!

Выплюнув эти слова, её голос наполнился ненавистью. Такая резкая перемена в Круш

заставила его сомневаться в том, что он разговаривал с тем же людоящером.

Но Зарюс не мог отступить. В её ответе может скрываться ценная информация, которая

позволит всем выжить.

-- Я хотел бы знать это. Благодаря силе друидов? Или был другой способ? В нём может

крыться наше спасение...

Зарюс остановился и закрыл рот.

Если бы оно действительно содержало в себе спасение, то у Круш не было бы такого

выражения боли на лице.

Как будто прочитав его мысли, Круш фыркнула, как будто пыталась высмеять всё,

включая себя.

-- Ты прав. Спасения нет.

Помолчав, она измученно улыбнулась и продолжила:

-- У нас была внутренняя война, и мы совершили братоубийство, а потом съели мёртвых.

Зарюс не мог и рта раскрыть от шока, что охватил его. Убивать слабых, значит сократить

количество ртов, и это не было табу. Но есть своих собратьев было мерзейшим

преступлением, своего рода табу среди табу.

"Почему она мне рассказала о таком? Ведь это тайна, которую обычно уносят с собой в

могилу. Почему она раскрыла эту тайну перед чужаком? Неужели она не даст мне уйти

живым? Нет, это было не так, нынешняя атмосфера не располагала к этому."

Круш сама не знала, почему рассказала это ему.

Она прекрасно понимала, сколько презрения направят в сторону их племени, если

узнают об этом секрете. Так почему. .

Её рот двигался плавно, как будто он был вовсе не её.

-- В тот день, когда у других племён началась война, у нашего племени тоже была

серьезная нехватка продовольствия и мы оказались в опасной ситуации. Но мы не

участвовали в войне потому, что у нас было много друидов, но мало воинов. И наши

друиды были способны создавать еду с помощью магии.

Рот Круш не собирался останавливаться, как будто им управляло другое сознание.

-- Но еды, которую создавали друиды, также не хватало. И единственное, что нам

оставалось, просто ждать голодной смерти. Потом, в один прекрасный день, наш вождь

привёз еды. Ярко-красное мясо.

"Может, я хочу исповедаться ему... О моём грехе."

Круш скрипнула зубами. Мужчина, сидящий перед ней, молча слушал. Даже если ему

было противно, он этого не показывал и продолжал слушать.

Круш была благодарна за это.

-- Все примерно знали, что это было за мясо. На тот момент, у нас были приняты строгие

законы, и любой, кто нарушал их, изгонялся. И в тот раз, когда вождь вернулся с мясом, это случилось после того, как кого-то изгнали. И даже зная это, мы все закрывали на это

глаза и ели, чтобы выжить. Но такое не могло длиться вечно. Обиды, которые копились

долгое время, вдруг разом вырвались наружу, и это вылилось в мятеж.

Закрыв глаза, она вспомнила их вождя.

-- Мы ели... Мы знали, но всё-таки ели. Это делает нас сообщниками и ещё...

Оглядываясь назад, сейчас мне это кажется смешным.

Круш закончила свой рассказ и уставилась прямо в лицо Зарюса. Она посмотрела в его

спокойные глаза и увидела, что в них не было и тени отвращения. Она была удивлена, почувствовав счастье, что зародилось где-то в уголке её сердца.

Почему же она чувствовала себя счастливой?

Круш почти знала ответ на этот вопрос.

-- Послушай. Однажды, кто-то вроде меня родился в племени Красный глаз. С древних

времен, альбиносы были демонстрацией силы. В моём случае, это была сила друида. Что

дало мне авторитет в племени и власть, такую, которая может конкурировать с вождём... И

я стала центром восстания, расколовшим племя пополам. Мы выиграли только потому, что

нас было больше.

-- А потом вы все разделили оставшуюся еду поровну среди выживших?

-- Да... В результате чего нашему племени удалось выжить. Во время мятежа вождь не

сдавался до самого конца. Он умер с бесчисленными травмами. А когда он получил

смертельный удар, он улыбнулся мне.

Как будто кашляя кровью, Круш продолжала говорить.

В её сердце скопилось столько боли, с тех пор, как она убила вождя племени.

Это была боль, которой она не могла поделиться с остальными членами племени, с теми, кто доверял ей и воевал против своего вождя, но Круш смогла открыться одному

людоящеру по имени Зарюс. Именно потому её слова были подобны воде, прорвавшей

плотину, их просто невозможно было остановить.

-- Эти глаза смотрели на меня не как на убийцу. Без ненависти, зависти или вражды. А

какая красивая была его улыбка! Вождь всегда смотрел правде в глаза и действовал

несмотря ни на что. А мы... мы действовали исходя из наших идеалов и враждебности.

Возможно, единственный, кто был прав, так это вождь! Вот о чём я постоянно думаю!

Потому что вождь умер, тот, кого считали корнем всех бед, наше племя смогло

объединиться именно благодаря ему. А что ещё хуже, благодаря ему нас стало меньше, и

мы избежали проблем с голодом!

Она была на пределе.

Исполняя обязанности вождя, взваливая на себя все грехи и отчаянно терпя это всё, она

уже была не в состоянии выдержать всё это. И её поглотил этот мутный поток, который

лился через край. Мысли были разорваны в клочья, и одними словами тут уже нельзя было